пятница, 29 января 2021 г.

Рада видеть вас на странице моего блога. Меня зовут Татьяна Чижикова. Я профессиональный писатель, поэт, сценарист, копирайтер с многолетним опытом работы. У меня есть медицинское образование ("Акушерство") и высшее филологическое образование (Педагогический Институт Иностранных Языков, факультет "английский язык и зарубежная литература"). 

Сочинять истории начала раньше, чем научилась держать в руках авторучку. Пишу практически всю жизнь. Обучалась мастерству у талантливых членов Союза Писателей на базе литературного клуба (им. П.Г. Беспощадного). Именно они обнаружили у меня незаурядные способности и помогли их развить. Я очень благодарна за это своим учителям-писателям и поэтам. 


Много лет создаю на заказ сценарии (с 1997 г), сотрудничаю с книжными издательствами (с 2005 г). Это мой образ жизни и моя работа. Я профессиональный web-копирайтер. За плечами бесчисленное количество реализованных проектов. Работаю копирайтером с 2012 года. 
Пишу уникальные, профессиональные тексты, интересные статьи, грамотно, без «воды». Отменно владею SEO-оптимизацией, создаю лучшие LSI-тексты. Наполняю сайты высококачественным контентом. Пишу уникальные, полезные, интересные статьи для людей и поисковых систем. В первую очередь для аудитории.
Тематики, в которых я профессионал
 - сценарии; 
- стихи, проза; 
- книги; 
- переводы (английский язык); 
- медицина; 
- образование; 
- кулинария; 
- реклама; 
- туризм; 
- недвижимость.
Примеры моих работ
Журнал для детей «Диего», детский журнал «Лисенок», книжка для детей (Мой день), журнал фантастики. Стихи: "Красивые стихи", «Прогулка с Кети Перри», поздравления с праздниками, Корней Чуковский, "Туапсе".
Кулинария: "Со вкусом", "Мастерская вкусных рецептов" (уникальные блюди).
Автотематика: «Обновленная Мазда 6».
Медицина: «Эндокринология», «Антигистаминные препараты», "Заболевания щитовидной железы".
Реклама ресторана.  Дизайн интерьера.
Организация праздников.
Туризм: «Таиланд», «Дубай».
Пишу для детективных агентств и юридических компаний.  

Сотрудничаю с компаниями, web-студиями, книжными издательствами, владельцами видеоканалов напрямую. Оптимизирую сайты, наполняю полезным, уникальным, интересным контентом. Готова к реализации любых проектов на английском языке. У меня лояльные расценки. Вы непременно останетесь довольны результатом! 

 Все предложения о сотрудничестве вы можете отправлять по адресу: Niktawriter@gmail.com

Отзывы:




суббота, 15 октября 2011 г.

Ника и Никанор

Никанор Правдин и Ника Верина работали в одной фирме, однако совершенно не замечали друг друга. А между тем, они были очень похожими, что с улыбкой отмечали их коллеги. Оба носили очки с толстыми стеклами, гладкие прически, обладали сдержанностью и считались достаточно ценными  работоспособными специалистами. Ника славилась в офисе, можно сказать, чрезмерной  вежливостью и скромностью, не любила обуви на высоких каблуках, блузок с глубоким декольте, избегала романов с мужчинами.  Поздними одинокими вечерами она перечитывала любимые легенды Древней Греции и мечтала когда-нибудь найти свободное время для поездки в страну ее грез. И потом ей всю ночь снились золотые горячие пески, синева морей, величественные колонны царских дворцов и замысловатые росписи на каменных стенах.
В свою очередь Никанор, настойчивый боец за процветание родной фирмы, допоздна засиживающийся в офисе, как и Ника, имел полный пробел в личной жизни.

Во время обеденного перерыва Правдин, сам того не подозревая, выбирал в кафе тот же столик, что и Верина, у окна, возле раскидистой пальмы. Они заказывали одинаковые блюда и, не глядя друг на друга, перелистывали страницы прихваченных с собой газет. К концу обеда, допивая кофе, тяжело вздыхали: «Ну и новости!» И мчались в свои кабинеты.

        Рита, старшая сестра Никанора уже давно удачно устроившая свою личную жизнь, никак не могла смириться ни с чрезмерной скромностью брата, ни с его статусом холостяка. 
- Вот если бы Никанорушка был решительнее, то руководил бы отделом. А так он - просто подающий надежды работник, - сказала Рита родителям, с иронией акцентируя на последних словах. - Но я знаю способ изменить его жизнь. Никанорчику нужно жениться на женщине с противоположным характером. И, конечно же, поселиться с ней отдельно от вас, как это сделала я. Считаю, что Эльвира, дочь моих знакомых, как раз подойдет: очень веселая, жизнерадостная, не витающая в облаках. 
- Но…, - хотели было возразить папа с мамой, как наткнулись на решительный взгляд Риты.
«Как в ней сказываются гены ее смелого прагматичного  дедушки Никанора, в честь которого мы назвали сына!» - одновременно подумали они.
- Не стоит заранее волноваться. Понимаю, - сказала Рита. – Вам не нравится ее чрезмерная веселость и легкомыслие.
- Вот второе – точно, - заметили родители.
- Но ведь серьезности и пунктуальности Никанору итак хватает.
Родители только пожали плечами. Они понимали, что переубедить Риту нет никакого способа. Она в ответ приведет массу доводов, подкрепленных выдержками из публикаций известных психологов, философов и даже печатью Министерства науки, но не уступит в своих суждениях. 
- Ах, мама, папа,  вы же сами всю жизнь страдаете от похожести друг на друга, совершаете одни и те же ошибки.
- Не надо нас учить жизни! – хором воскликнули родители, гордо расправляя плечи.
- Я и не учу, - Рита смягчила тон. – Я констатирую факты. Основная задача Никанора  – соответствовать своему имени, стать олицетворением победы. Вот первый шаг: завтра же пригласим Эльвирочку в ресторан.

Никанор, внезапно узнавший о решении сестры, хотел было возразить, но не успел опомниться, как наряженный в новый парадный костюм от модного модельера оказался в приличном ресторане. Он, сидя за столиком, постепенно приходил в себя, когда уже давно заждавшаяся потенциального жениха пышногрудая блондинка Эльвира, томно улыбаясь, подняла свой, наполненный виски бокал.
- Выпьем за нас! – предложила она и, кокетливо улыбнувшись, провела пальцами по своему глубокому декольте, будто бы поправляя колье.
         - Чем вы занимаетесь? – неожиданно поинтересовался Правдин, желая поближе узнать свою собеседницу, и практически не обращая никакого внимания на ее недвусмысленные взгляды.
- Сейчас? – удивленно вскинула брови Эльвира. – Сижу с вами за столом  и пью виски.
- Я имею в виду вообще.
Разумеется, для Эльвиры было странным, что вместо привычных комплиментов она слышит  нелепые вопросы. Дамочка поначалу задумалась, потом дернула обнаженным плечом и захлопала густо накрашенными ресницами.
- А что, надо непременно чем-то заниматься?
- А вам нравится музыка? – спросил Никанор, стараясь хоть как-то поддержать беседу.
- Конечно! Особенно танцевальная.
- Верди любите?
- А это что, какое-то блюдо?
- Нет. Композитор.
- Продолжайте, я страсть как люблю умных мужчин. Меня это распаляет, - наклонившись над столиком, сказала полушепотом Эльвира,  дыша Никанору в лицо.
От большой дозы резких духов, ударившей Правдину в нос, он чихнул. 
- А вам нравится камерная музыка? – спросил он, отодвинувшись от Эльвиры, потому как понял, что совершенно не переносит запаха ее духов - было похоже, что перед свиданием она вылила на себя все имеющиеся у нее флаконы.
- Камерная – в смысле тюремная? – спросила озадаченная Эльвира.
Никанор Правдин от неожиданности поперхнулся кусочком лимона и нечаянно опрокинул на себя наполненный бокал. Эльвира же вместо того, чтобы оказать помощь, брезгливо поморщилась и завопила визгливым голосом: «На помощь!».

- Ну хорошо! – парировала рассерженная Рита. – Эльвира – не твоего круга, как ты выразился. Но, если ты это же скажешь об Александре, докторе химических наук, я прекращу с тобой общаться. Тогда ищи сам, кого пожелаешь, и порть себе жизнь. Но уже без меня.
«Для того, чтобы испортить себе жизнь, необязательно иметь квалифицированных помощников», - заключил в уме Никанор.
Свидание с Александрой было назначено в вегетарианском кафе, так как доктор химических наук уже несколько лет не употребляла в пищу животные жиры. Хотя, увидев свою потенциальную даму сердца, Никанор Правдин понял: единственное, что может в этот вечер состояться – это деловая встреча, но никак не свидание.  Лицо Александры казалось каменным от полного отсутствия мимики, голос звучал монотонно и точно обдавал холодом
- Моя новая теория противоречит всем ранее принятым постулатам, - ледяным голосом отчеканила Александра, прожевав капустный лист.
Никанор поежился, точно в его сторону подуло с Ледовитого океана.  На его бедную голову Правдина посыпался целый шквал противоречивых утверждений. В самом начале разговора Александра дала понять, что не терпит никаких возражений и не собирается выслушивать мнение собеседника. С темы о биологии и химии она резко перескочила на политику, затем остановилась на осуждении деятелей искусства.
- Искусство само по себе ничего не представляет, это потеря времени! – яростно восклицала Александра.
При этом она так активно жестикулировала, что постоянно задевала руками свои очки с толстыми стеклами, и они взлетали над ее головой, точно орудие, готовое истребить всех бездельников- искусствоведов мира.

Когда Александра закончила свою лекцию, Правдина уже давно не было в кафе. Он незаметно ускользнул, побоявшись, что может случайно уснуть и тем самым ее обидеть.

- Почему же ты даже не предупредил Александру о том, что уходишь, не попрощался? – отчитывала брата Рита.
- Я не посмел прервать ее лекцию. Тем более, что она в большей степени  говорила сама с собой.
- Но это не вежливо!
- Почему же? Очень даже вежливо. Я ушел по-английски.

В конце мая генеральный директор фирмы заявил, что за особые достижения два лучших сотрудника фирмы будут награждены туристическими путевками  в Грецию. Никанор Правдин и Ника Верина никак не могли ожидать, что этими счастливцами окажутся именно они. Их менее преданные делу фирмы коллеги даже не посмели возразить, с тихой завистью прикусив губы – пришлось признать: именно благодаря таким людям, как Правдин и Верина, другие сотрудники могут позволить себе расслабляться в течение года.
- Я этим летом не собирался в отпуск, - заявил  Никанор.
Но директор, широко улыбнувшись, поставил точку:
- Пора бы и отдохнуть, иначе можете растратиться. Считайте, что я вас увольняю ровно на 24 дня,  которые понадобятся для вашего отдыха. Дышите морским бризом и набирайтесь сил. Уже через месяц нас ждут новые важные дела.
И торжественно добавил, что в связи с расширением фирмы статус Никанора Правдина после отпуска поднимется до уровня руководителя отдела. 
- Ой, - Верина хлопнула себя ладошкой по лбу. -  Я сейчас никак не могу в Грецию ехать. Только вспомнила: меня ведь родная тетя в свое село под Белгородом пригласила. Я ей давно обещала приехать. Но вот никак не получалось. И раз уж отпуск… Красиво там: сосновый лес, роща березовая, чистая речка, грибы.
   Директор только хотел было выразить удивление, с чего бы это любительница греческих мифов вместо экскурсии по древнегреческим местам, купания в теплом синем море решила собирать грибы, как послышался голос Правдина:
- Я вот вдруг вспомнил, что собирался поехать в деревню под Белгородом.
- У вас что, тоже там тетя живет? – расширил глаза директор.
- Нет, - покачал головой Правдин. – Дядя. Давненько я у него не был. Места великолепные: в лесу малина, земляника.
- Ну хорошо, - пожал плечами директор. – Выплатим вам обоим премии – накупите себе кошелок для грибов и земляники.
Верина и Правдин переглянулись. Они вовсе не сговаривались вместе ехать в деревню, как-то так само собой вышло, совпало.
Ника втащила в автобус свою туго набитую сумку и попыталась уложить ее на багажную полку. Однако сумка соскочила и шмякнулась прямиком на голову одного из сидящих пассажиров.
- Ой, извините! – виноватым голосом произнесла она и столкнулась со взглядом Никанора, потирающего ушибленное место. – Вам очень больно?
- Да нет, ничего, - соврал Правдин, укладывая сумку Ники на полку. 
Толстенные сборники мифов Древней Греции, лежащие на дне сумки, здорово огрели Никанора по макушке, но виду он не подал.
Как оказалось, оба сотрудника едут в одну и ту же деревню. А потому Правдин, как истинный джентльмен, предложил Вериной донести ее вещи до самого дома ее тети. Верина поначалу отказывалась, упиралась,  но Правдин проявил настойчивость, крепко сжав в руке ручки сумки. А потому она, подумав, все-таки согласилась.
Ласковый теплый ветерок весело заигрывал со спутниками, щекоча им носы и щеки. Речная хвойная свежесть воздуха и аромат цветов действовали лучше любого пьянящего напитка. Правдин и Верина одновременно вздохнули с упоением:
- Ох, какая прелесть, как свежо! А как красиво!
Из аккуратного двухэтажного дома выскочила полноватая миловидная женщина, притопнула на разбушевавшегося вислоухого пса и с улыбкой помчалась навстречу молодой паре.
- Дай-ка я тебя обниму да расцелую!
И женщина заключила Нику в объятия.
- Ой, до чего ж худенькая, бледненькая! - всплеснула она пухлыми руками. – Вот до чего эти городские дела доводят. Ну ничего, у меня коза есть, молока много дает. Отпою-откормлю. В твоем этом как его… офисе обзавидуются. Ох, да ты с кавалером!
Тетушка перевела взгляд на Никанора.
- Меня зовут – Никанор, - нерешительно отозвался Правдин, чувствуя себя не совсем в своей тарелке.
 Хозяйка бодро протянула ему руку, пахнущую молоком.
- Тетя Нюра.
   И она окинула пару восхищенным взглядом.
- Ой, как похожи-то! Ну прям две половинки! Значит, судьба вам всегда вместе быть. Только вот тоже худенький какой. Да вы проходите-то. Я уже обед приготовила.
Тетя Нюра буквально втолкала во двор ошарашенного Никанора и, совершенно не реагируя на его робкие попытки вырваться, потащила их с Никой в дом. 
- Теть Нюр, ты, я смотрю, второй этаж построила. И вообще – двор не узнать, - выразила удивление Ника, намазывая вареньем румяный пахнущий молоком блин.
- Ну так ведь мужские руки в доме появились. Хозяин теперь есть, - похвасталась тетя Нюра.
- Спасибо большое. Все очень вкусно. Мне вот к дяде пора, - проговорил Никанор, поднимаясь из-за стола.
Но тяжелая рука тети Нюры одним жестом усадила его на место.
- Какое там – спасибо! Поковырял в миске и думает – наелся. У нас так не принято. Никаких остатков на тарелках!
Входная дверь хлопнула, послышались чьи-то шаги, и перед гостями возникла коренастая мужская фигура. Никанор посмотрел на вошедшего и выронил из рук вилку.
- Это дядя Игнат, - ласково представила седовласого мужчину тетя Нюра.
- Дядя Игнат, ты теперь здесь живешь? – удивился Никанор. – Отчего ж не сообщил, что женился?
- Да вот, Никанорушка, пришел Нюре помогать дом чинить, да так и остался, - скромно пояснил дядя. – Да как-то неудобно было. Ты-то без предупреждения нагрянул…
- Да ладно, дядя, - улыбнулся племянник. – Это ж замечательно!
Накормив гостей, тетя Нюра предложила:
- А хотите, можете в нашем саду отдохнуть. Или в лес. Вам отдохнуть надо и вдвоем побыть. Дело-то молодое!
И тетя Нюра лукаво подмигнула молодым людям.
Ника хотела было возразить, но, словив улыбку во взгляде Никанора, только смущенно опустила глаза.
- Пойду-ка я соберу грибы, - пробубнила под нос Ника.
- Я помогу, - предложил Никанор. – Если не возражаете.
- Не возражаю, - дернула плечами Ника, надевая очки.


«Как здесь хорошо! Тепло. Свежо. А на душе – легко и свободно. В Греции, наверное, хорошо. Но здесь --  просто замечательно!» - одновременно подумали Правдин и Верина, слушая заливистое пение соловья и любуясь нежными стволами берез, похожих на смущенных невест в праздничных нарядах.
Заметив большой гриб, важно расположившийся возле белесого ствола¸ они вместе нагнулись и потянулись к нему. Ника сняла очки и беззаботно рассмеялась, Никанор подхватил ее веселье.
Неожиданно для себя он легонько обхватил пальцами тонкую теплую девичью ладонь и коснулся ее губами. 
- Только сейчас, на лоне природы, заметил, какая вы очаровательная девушка, - сказал он, заглянув в по-детски широко распахнутые Никины глаза.
Ника слегка смутилась и, зардевшись, осторожно спросила:
- А раньше не замечали?
- Теперь я всегда это буду замечать, - без раздумий ответил Никанор.
Ника улыбнулась. Ей было приятно.
Никанор и Ника не понимали, как они раньше могли существовать отдельно друг от друга. Теперь это казалось невозможным, никогда и ни при каких обстоятельствах.
- А как насчет купания в речке? Сейчас вода теплая. Давай окунемся, – предложил Никанор, без колебаний перейдя в обращении на «ты».
В его глазах сияли счастливые огоньки. Никанор сам удивлялся своим словам и поступкам. Таким счастливым, он никогда себя не ощущал.
- Конечно, - закивала Ника. – Я уже и плавать разучилась. А здесь очень красивая река. Вода прозрачная - утром стаи рыбок можно руками ловить. А какие нежные кувшинки и лилии над водой! Идем поплаваем!
Никанор нежно обнял Нику за плечи, и они, сняв обувь, пошли по дороге к песчаному берегу искристой реки, слушая чириканье птиц и шум ветра, щедро обливающего их живительным ароматом цветов и хвои. 

Записки директора литклуба (юмор)


Первая суббота года.
Занятия в литературном объединении, главой которого я и являюсь, проходят по субботам.
 Как обычно, опоздал. Было стыдно перед Воздуходуховым, которого пригласил в клуб:  человек обещал спонсорскую поддержку. Пришлось втираться к нему в доверие. Согласился после заседания продолжить беседу в его ночном клубе. Позвонил жене. Правду не сказал, но предупредил, что домой приеду утром. Сославшись на очень важные дела. Больше всего боялся, что кто-нибудь из наших с ней общих знакомых может застукать меня входящим в дверь ночного клуба. Войдя в помещение клуба, никак не ожидал встретить там жену. Она тоже не ожидала.

Вторая суббота. 
Решил этот день посвятить памяти Рубцова. Читали стихи поэта. Бурцев и Нахлебов явились в нетрезвом виде. Сразу же начали спорить, кто из них талантливее.  Затем стали бросать  друг в друга горящие спички. Пригрозил милицией – не помогло. Людмила Строгова, мой заместитель, припомнила  Дербину. Подействовало.

Третья суббота.
Помарцева решила издать роман за свой счет. Думаю, автографы она будет раздавать вместе с книгами.
Только к концу заседания заметил бутылки под стульями Бурцева и Нахлебова. Пристыдил. Они оправдались: «Но великие поэты все были пропойцами». Когда я намекнул, что им, дескать, далеко до великих поэтов, провинившиеся воскликнули в один голос: «До совершенства всегда не хватает самой малости – еще какой-нибудь пары бутылок». Возможно, все гениальное - просто. Однако, нужно еще поразмыслить.


Четвертая суббота.
С самого начала Ольга Страстина строила глазки всем присутствующим мужчинам, поэтам и писателям, поправляя завязочки на пышной груди. Что происходило параллельно, не припомню. Спрашивал у поэтов и писателей. Они тоже не помнят. Скорее всего, кто-то читал какие-нибудь стихи.
В конце заседания раздумывали, кто станет лицом обложки будущего альманаха. Выдвинули кандидатуры самых даровитых поэтов и писателей. Остановились на бюсте Ольги Страстиной. Несомненно, такое решение порадует наших спонсоров.

Пятая суббота.
Вчера встретил одноклассника. Вспомнили, как учителя выгоняли нас с уроков литературы.
Сегодня я приплелся на собрание с опухшим лицом и тупой головной болью. Голова явно отупела. Наверное, мы  выпили столько же, сколько и на школьном выпускном вечере. Только уже переносимость не та. 
Когда Аглая Матвеевна начала читать стихи из своего недавно опубликованного сборника «Ветер-поле-солнце», я уснул. Меня разбудила Людмила Строгова и прошептала на ухо, что нужно похлопать. Я спросил: «Кого именно?   И  по чем: по плечу, по ушам или по…?»  Мой заместитель совсем растерялась. 
«Ничего, - успокоила меня она, когда Аглая Матвеевна ушла. – Я на такие случаи, чтоб не заснуть, журнал «Мода» приношу».

Шестая суббота.
Пришел довольно странный тип с серьгой в носу и татуировками на руках. Прочитал стихотворение, из которого я ничего не понял. Когда этого «панка» раскритиковали наши старожилы, он рассердился и сказал, что все классики – бездарные графоманы. И что, если бы не их всякие там рекламные акции, то мы вряд ли бы что-нибудь о них знали.
Явилась давно отсутствующая Лилия Остроумова, слывшая добропорядочной скромницей. Спросили, как у нее идут дела. Ответила, что ее нынешняя профессия относится к одной из древнейших женских. Аглая Матвеевна попросила валидол. Бурцев с Нахлебовым смотрели на Лилию с интересом, Строгова - с недоумением.  Оказалось все банальнее: Лиля работает акушеркой.

Седьмая суббота.
Сожалел, что Андрей Романинов больше не член нашего объединения.  Андрей объяснил: жена не одобряет увлечение стихосложением. Случайно встретил Романинова с его молодой секретаршей. Надеюсь, хоть это его новое увлечение наконец-то оценит жена.


Восьмая суббота.
Для приличия послушал (вернее сделал вид, что слушаю) бредовые стишки молодых начинающих литераторов. Долго мысленно ругался, потому что вслух не позволял статус. Затем, скрипя зубами, выслушал прозаические творения еще парочки членов литературного объединения и понял, что за это нужно давать премию. В смысле не за прозу, а за ее выслушивание.
Заседание до конца мне провести не удалось: вызвали по телефону. Что поделаешь, срочные дела. Ведь я еще к тому же один из членов правления фирмы, занимающейся сбытом сельскохозяйственной продукции.




Девятая суббота.
 Раздумывали над текучкой молодых начинающих литераторов. Кто его знает, какой подход к ним нужен. Забракуешь творения по справедливости – уходят. Обиделись. Захвалишь  - тоже уходят. Загордились. Нахлебов предложил почаще устраивать в лит. клубе маленькие праздники-застолья, эдакий рекламный ход компании. Я спросил, насколько чаще. Он ответил, что хотя бы по субботам.



Десятая суббота.
Поначалу я обрадовался, что в эту субботу наконец-то после долгого отсутствия появился Геннадий Геннадиевич Правдин. Он очень строгий критик, хоть это многим не нравится.
Пришел бледный худощавый студент Паронин. Прочитал нам свои стихи. Не знали, что он такой нервный. О стульях не очень беспокоюсь – спонсоры обещали починить к следующей субботе. Но вот успеет ли к этому времени придти в сознание Геннадий Геннадиевич?



Одиннадцатая суббота.
Собирал подборку стихов для публикации в местных популярных изданиях. Вообще-то я стихи «панка» (который с серьгой в носу) предлагать редакторам не собирался. Но сегодня он как бы между прочим похвастался, что недавно получил черный пояс по кунг-фу. Студент Паронин, вскинув голову, сообщил, что у него тоже есть пояс – серый, на брюках, совсем новый.
Насчет серого пояса по кунг-фу пока ничего не слышал, а потому проигнорировал «сырые» стишки студента. Стульями фехтовать я и сам умею.



Двенадцатая суббота
Купил две книжки сказок. Одну себе «Эротические», другую сынишке – «Сказки для младшего школьного возраста».  Обложки книжек похожие цветом. Опаздывал на занятия в лит.объединении, прихватил с собой книжку - показать некоторым собратьям по перу. Мои пошляки совершенно не умеют писать красивые эротические сказки.
Во время перерыва открыл книжку. Оказалось – сказки для детей. Всполошился: «Что же в таком случае сейчас читает мой сынишка?»
Возвратился домой, сократив занятия в клубе в два раза. Сынишка вернул мне мою книжку и сообщил, что она «полный отстой». Он ее  читал еще в первом классе. Не понравилась.



Тринадцатая суббота
В эту субботу задумался всерьез: а ведь наше объединение гораздо важнее для спонсоров, нежели они для нас. Мы им даем очень многое: моральную поддержку, способствуем снижению налогов, наконец, создаем иллюзию их порядочности. С чувством собственного достоинства навязался в гости к Воздуходухову. Разумеется, в его ночной клуб. И конечно, со всеми своими подопечными литераторами. В этот раз все за его счет. Спонсор согласился. Захмелевшие Бурцев и Нахлебов предложили устраивать такое хотя бы два раза в месяц. Разрумянившийся студент Паронин с улыбкой их поддержал. В качестве компенсации предложили читать Воздуходухову свои гениальные шедевры. На что помрачневший спонсор, глядя на опустошенную нами груду бутылок из-под дорогого виски, сказал, что за такую дармовщину и сам не отказался бы написать и почитать свои стихи.



Четырнадцатая суббота.
Вышел новый номер «Литературной газеты» с шедеврами моих подопечных. Поэт Петр Самохвалкин возмутился о том, что редактор забыл над стихами напечатать его портрет. Я сказал, что не вижу здесь проблемы. Вот под изображением бюста Страстиной вообще забыли напечатать ее стихи. И ничего, даже довольна.
Пришел Правдин со своим телохранителем. Сообщил, что расплачиваться с ним будет за счет литературного объединения. Ничего не скажешь, порадовал. А уж как спонсоры обрадуются. Студент Паронин хмыкнул и сказал, что собирается брать уроки меткой стрельбы. У меня тоже появляется подобное желание, когда наступает очередная суббота.



Пятнадцатая суббота.
Спонсор предупредил о том, что больше не пустит в клуб нахлебника Бурцева. Оказалось, он повадился бегать к Вохдуходухову почти каждый вечер.  Даже приводил с собой каких-то девочек и друзей.  Устраивал дебоши. Я был крайне возмущен. Все происходило без моего ведома и согласия.
Нахлебов по секрету сказал мне, что Бурцев нелестно отзывался о нашем объединении в присутствие  конкурентов – членов литературного объединения «Планета». По словам Нахлебова, Бурцев истошно вопил о том, что наш клуб из «Возрождения» давно стоит переименовать в «Вырождение». Остальные слова, которые он еще сказал в нашу сторону, на русский язык не переводятся.
Поднял вопрос об исключении Бурцева из клуба. Бурцев раскаивался. Поначалу я раздумывал. Но последней каплей терпения стало то, что во время перерыва на кофе-брейк Бурцев плюнул в мою чашку. После он божился, что промахнулся, желая насолить Нахлебову. Но я засомневался в том, что это случайность. А потому исключил Бурцева без голосования и послал к нашим конкурентам завоевывать своими шедеврами всю планету.


Шестнадцатая суббота.
Пришел восьмидесятилетний поэт Валерьян Васильевич Валерьянов со своей очередной пятнадцатой молодой женой. Принес почитать поэму с названием «Шестнадцатая жена». 
Затем несколько самоуверенных молодых литераторов взахлеб читали свои стихи и прозу. Зря надеялись на восторги. Валерьян Васильевич хоть и забыл дома слуховой аппарат, но это еще ничего не значило – критиковал до колик в желудке.  Пятнадцатая жена Валерьянова предположила, что вероятно, у него обострился гастрит, и увела супруга домой. И слава Богу, потому как критиков у нас и без того всегда хватает. А критиковать почти нечего.


Семнадцатая суббота.
Поражаюсь глупости современных молодых людей. Только пару недель назад с большим трудом устроил этого склочного неудачника Паронина внештатным журналистом в престижную газету «Мир криминала». В первый же рабочий день новоиспеченный журналист устроил скандал в здании мэрии, когда ему отказали в приеме. Общими с моими спонсорами усилиями неприятный инцидент удалось замять. Однако Паронин на том не успокоился. Услышав, как его шеф  приглашает Страстину в дорогой ресторан, Паронин от раздражения покрылся красными пятнами. А когда Страстина кивнула в знак согласия, студент швырнул газету «Мир криминала» редактору в лицо. Уговорить редактора не удалось. Паронина уволили. Это он еще легко отделался.
Выгоняли из помещения внезапно ворвавшегося разбушевавшегося Бурцева. Едва вытолкали. Дверь забаррикадировали изнутри. Правда, пришлось выслушивать, доносившиеся с улицы вопли: «Вот так во все времена! Истинные таланты никогда не бывают оценены по достоинству и признаны своевременно!»  Да уж, в лит. объединении «Планета» этот непризнанный самородок продержался гораздо меньше времени, чем я предполагал.


 
Восемнадцатая суббота.
Пришел в объединение немного раньше обычного.  Павел Михеев, начинающий писатель, бывший снайпер, уже спал, растянувшись на моем мягком диване. Будить его я не стал: вдруг человек окажется не в духе.
Спросил у своих литераторов, что бы они хотели изменить в нашем объединении. Все в один голос сообщили, что не мешало бы сделать подвесные потолки, барную стойку, кто-то даже настаивал на установке джакузи. Я шутя предложил еще и массажный кабинет с массажисткой. Поддержали…  Но так как спонсор после нашего сообщения потерял дар речи, его мнения мы пока не услышали.



Девятнадцатая суббота.
Студент Паронин с гордостью сообщил, что переводит на древнегреческий язык свой еще неизданный роман «Погоня папарацци». Как он утверждает, такой рекламный ход должен содействовать продвижению романа. Перевел почти весь текст, за небольшим исключением. Как он пояснил, не может на древнегреческом описать главный конфликт сюжета. Он понятия не имеет, куда и в какой форме знаменитый фараон посылал папарацци.

Студент Паронин так же сообщил, что имеет наброски серии новых своих романов «Чиста писатель», в которых он раскрывает правду жизни писателей, о существовании мафиозных структур в среде художников слова. Аглая Матвеевна сказала, что писатель таким и должен быть, в смысле чисто писать. 
Нахлебов, точно сговорившись со студентом Парониным , высказал свое предположение, что все  киллеры  - бывшие писатели.  Аглая Матвеевна ахнула и перекрестилась. Строгова  порылась в карманах, надеясь найти сигарету. Панк Нахлюев протянул ей свою, но Людмила отмахнулась со словами: «Спасибо еще за прошлую, до сих пор красные чертики перед глазами мелькают». Нахлюев ответил: «Зато потом классно пишется». Наконец, затянувшись моей сувенирной сигарой, подаренной спонсором для музея, которую я дал ей по ошибке (отобрать не решился, да и не вышло бы)  она выдавила: «Это почему же киллеры – бывшие писатели?» 
Паронин пояснил: «В жизни творческого человека наступает момент, когда хочется либо застрелиться, либо кого-нибудь застрелить? Помните, как у классиков? Только современные писатели стали умнее. А тут даже и подзаработать можно неплохо».
«А мне плевать, - сказал неожиданно проснувшийся Михеев. – Я лучше ночью буду писать вместо того, чтоб, выпучив глаза, с ружьем по закоулкам бегать. А потом сплю себе спокойно и не дергаюсь от каждого тараканьего шепота».

Двадцатая суббота.
Нахлебов сказал, что уровень интеллекта издателей оставляет желать лучшего.  Словив недоуменные взгляды, прояснил ситуацию: «Меня не печатают уже столько времени. Я в синопсисе отметил, что умный издатель не сможет не одобрить мой шедевр. Видимо, таких не нашлось».


Двадцать первая суббота.
Готовились к встрече высокопоставленных лиц из облгосадминистрации. Для разнообразия предложили включить музыкальный номер. Так как  панк любит петь песни собственного сочинения, аккомпанируя себе на гитаре, решили остановиться на нем. Но после минуты прослушивания, расправив уши, свернувшиеся в трубочки от набора нелитературных слов, передумали. Занялись поисками других музыкантов-любителей среди членов лит.клуба. Студент умел играть на флейте только «Соловей мой» и «Калинка-малинка». Измучились поисками солиста. Поскольку у всех  по непонятной причине срочно пропали и слух, и голос (эпидемия, что ли), остановились на мне. При этом напомнили, как я сам невзначай проговорился о кружке пения, посещаемом мной в школьном возрасте. Пришлось согласиться спеть «Соловей мой».  Для общего веселия было решено еще включить и танец. Согласилась станцевать только Страстина, стриптиз. Едва убедили, что по такому случаю нужно станцевать «Калинка малинка», а то, что она хочет, лучше потом станцевать для спонсоров.

Летящая в ночном небе

ЛЕТЯЩАЯ В НОЧНОМ НЕБЕ

Я одна из тех, кто умеет летать. У меня нет крыльев и я не ведьма. Я живу своей жизнью. И летаю по ночам. Люди не видят меня или просто не замечают. И я летаю в одиночестве. Неважно, какая погода. Не имеет значения высота. Важно мое настроение.
Какая пустота вокруг. Это ощущается особенно остро, когда за окном темно, слышен дружный шелест деревьев. И накрапывает дождь. Я не боюсь легких прохладных капель, падающих на мои ладони и щеки. Мне приятно прикосновение загадочно - простых явлений природы. Пускай усиливается ветер – я люблю сопротивляться, мне нравится с ним играть, позабыв о том, что давно взрослая женщина. И надо быть серьезней. Практичней. Рассудительней. Но мне нравится этот природный игривый душ. Мои волосы становятся влажными. Легкая одежда слегка холодит тело. Ну и что! Какое кому дело! Я не хочу подчиняться кем-то придуманным и навязанным законам. Я просто хочу летать. Жаль только, что в одиночестве.
Ночь, притаившись за горизонтом, медленно раскрашивала улицы в темные тона. И я, сидя у окна, с тоской смотрела на спешащих домой прохожих. Сердце сжималось от чувства одиночества. Я уже не могла с равнодушием смотреть на влюбленные пары, не скрывающие своего восхищения друг другом. На заботливых мамочек со своей детворой. На мужчин, спешащих в уютные квартиры, где их ожидал готовый ужин. Когда совсем стемнело, я осмотрела окна дома напротив и остановилась на одном из них, полузашторенном. Он сидел за столом и пил чай. Казалось, Его чаепитие затянулось на целую вечность. И я не удержалась. Из Его окна лился золотистый поток света. Квартира казалась уютной. Я подумала: в ней должно быть очень тепло. И еще о том, что этот человек не будет против, если я пролечу мимо Его окна. И я решилась. Распахнула окно балкона и нырнула в неземную прохладу осенней ночи. Я была невесома, и ветер, дразня и заигрывая, понес меня ввысь. «Как хорошо!» - крикнула я бездонному небу, поблескивающему несчетным количеством серебристых глаз. Надо мной взметнулось смоляное крыло ворона. Он тоже любит летать. Хорошо ворону, никто не может осмеять -  он же птица.
Я приземлилась на Его узком подоконнике. Совсем продрогшая, со спутавшимися волосами. Улыбнулась ненавязчиво и естественно. Он распахнул окно (оно открывалось вовнутрь) и произнес мягким спокойным голосом:
- Проходи.
- Я тебе нравлюсь? – поинтересовалась я, осмелев.
- Мне нравится, как ты летаешь.
- Я попробую научить. Полетаем вместе? – предложила я и слегка притронулась к Его плечу.
- Нет, - усмехнулся Он. – У меня не получится. Мне гораздо приятнее смотреть, как это делаешь ты.
Он протянул мне руку и помог встать на край своего стола.
- Ты знал, что я прилечу к тебе? – спросила я с улыбкой.
- Я жду тебя уже много лет, - неожиданно сказал Он. - На улице дождь, ты замерзла. Если хочешь, я тебя согрею.
Я легко соскочила со стола и пошла вглубь квартиры, в которой было тепло, уютно и свежо.
Я не помню, что было дальше. Только ветви шептались за окном, ворон бил крылом в окно. И звезды ночного неба осыпались горячим дождем. А ветер тихонько напевал мелодию падающих звезд. Впрочем, я ничего не помню. А когда проснулась, капли дождя стучали в оконные стекла. Я удивилась: Он не спал. Он стоял у окна и смотрел в ночное небо.
- Оденься. Тебе пора, - сказал Он и подал мне мою уже сухую и теплую одежду.
- Разве эти минуты ничего для тебя не значат? – спросила я.
- Значат.
- Тогда почему мне нужно возвращаться?
- Потому что у нас разные пути, - пояснил Он. – Я жду свою судьбу. Только Она войдет не в окно, а в дверь. Для меня это важно.
- Если хочешь, я перестану летать, - сказала я надрывающимся голосом, давя в себе слезы. – Я стану заваривать тебе чай и готовить ужин.
- Ты не сможешь, - уверенно возразил Он. – И я не умею и не хочу летать.
- Стоило ли ждать меня столько лет ради одного единственного мгновения, которое не повторится!
 Я не могла понять Его, как ни старалась. И не верила в то, что это приятное тепло и ощущение уюта может навсегда исчезнуть из моей жизни. Вернее, отказывалась верить.
- Просто я хотел посмотреть на летающую женщину, - ответил Он. -  Такие встречаются не часто. Но посмотреть и жить с ней – разные понятия.

Я летела по ночному небу, теряясь между звездами, убаюканная пением ветра. И думала о том, что Он прав: не смогу просто ходить по земле. Не сумею просто готовить ужин, заваривать чай. Не променяю никогда и ни за что эту безграничную свободу вселенной на маленькое, пусть и светлое, теплое гнездышко, разделяющее меня с ней. А тоска? Наверное, перемена погоды. Это пройдет.




                                                                                                                             





Жена подкаблучника

Жена подкаблучника


     Я сегодня пришла домой не в духе. И голодная. Едва Василий открыл дверь, как из кухни повеяло запахом тушеной капусты.
- Сколько раз говорить, чтоб такое не готовил! – выплеснула я гнев на суженого,       на ходу сбрасывая с себя черный кардиган.
- Но ведь, бывает, что тебе нравится, - попытался было оправдаться муж.
- Сегодня -- не нравится! -отрезала я.
   Василий виновато пожал плечами, что-то бормоча в оправдание. Подобрал с пола мой кардиган, отряхнул пыль и бережно повесил его на крючок. Я уселась на пуфик … который оказался уже занят ленивым белоснежным котярой Львовичем. Львович взвизгнул, и выпустив когти, помчался прочь из прихожей.
-Ай! Это животное меня поцарапало! – закричала я, схватившись рукой за   пикантную часть своего тела.
- Ух, негодник! – помахал кулаком в след коту мой благоверный. – Где, мое солнышко? Где болит?
    Обычно Василий всегда целует мое ушибленное или пораненное место. Так всегда делала моя мамочка в детстве. Но сейчас я оттолкнула пытавшегося поцеловать меня супруга, потому как он не совсем понял, какое именно место у меня поцарапано. Удобно устроившись на пуфике, я со вздохом вытянула ноги. Василий аккуратно снял с меня новые демисезонные сапоги на тонкой шпильке и поставил их на сварганенную им полочку для обуви.
- Ты что делаешь? – морщась, бросила я. – Ты делаешь-то что?
   Василий растерялся.
- Да вот, - охрипшим от волнения голосом проговорил он, несмело показывая  ладонью на мои сапоги. – Ставлю. Поставил, вернее.
- Ты как поставил –то? – не унималась я, окидывая супруга недовольным взглядом.
- А как? – развел руками Василий.
- Что умственными способностями не блещешь, я и так знаю, -- издевательским  тоном парировала я. – Ты на какую полочку мою обувь поставил?
- На нижнюю, - муж совсем оробел.
- А надо – на верхнюю!
     И я постучала кулаком по макушке присевшего на корточки супруга.
- Трудно запомнить?
- Хорошо… Извини, пожалуйста, Солнышко.
    Муж не знал, как выпросить у меня прощение после столь значительного проступка. Но я человек добрый и отходчивый. Так что ему здорово повезло.
Следует сказать, что я была сегодня вовсе не на службе. А просто встречалась со своей давней подругой, Леной. Только вот денег маловато прихватила с собой. Привыкла, что моя подружка Оля – жена очень состоятельного экземпляра. И всегда щедро меня угощает в каком-нибудь уютненьком ресторанчике. А вот Ленка – горе-мамаша троих короедов и верная женушка конторского крота. Неужели ее муженьку не стыдно облачать женушку в такие дешевые безвкусные тряпки и в таком виде пускать в людные места. Честно, мне было не по себе. И денег у нас хватило только на то, чтобы в дрянной забегаловке распить по бутылочке пива с пакетиком соленых орешков. Слава богу, никто из моих знакомых меня там не заприметил. А то и не долго вывод обо мне сделать: мол, опустилась совсем. А я на высоте должна быть. Но надо же было, черт возьми, выудить у Ленки все общественные сплетни. Будет потом о чем с Олькой потрепаться. Да позлорадствовать, как той же самой Ленке, к примеру, в жизни не повезло. Муж требовательный, с характерцем. Она вокруг него вьется: «Чего изволишь, любимый?» Ну не дура ли?
    Через пять минут я уже выскочила из ванной и заняла свое место за кухонным столом. Оценивающе обвела взглядом несколько блюд – стряпню своего благоверного и, откинувшись на спинку стула, постучала кончиками пальцев по краю стола, что означало мое недовольство.
- Ты кому это все? – я указала взглядом на тарелки.
- Тебе, Солнышко, - еле слышно выдавил из себя Василий.
- Вот эту всю несъедобную массу – мне?! – воскликнула я рассерженно. – Я похожа на свинью?
- Что ты, любимая! – замотал головой муж.
    По его убитому виду было видно, как люто он ненавидит себя за то, что посмел меня привести в негодование.
- Ты же знаешь, что я не люблю гречневую кашу. Так же, как и любую другую! Совсем совесть потерял, как и уважение ко мне! - я отчеканивала каждое слово, сопровождая словесный камнепад ритмичным постукиванием кулака по столу.
    Из дверного проема выглянула ехидная кошачья морда. Фыркнула и снова исчезла.
   Уши Василия налились ярко-красной краской. Капли пота обильно стекали со лба. Казалось, он вот-вот разразится жалобными рыданиями. Только я человек твердый. И меня этими глупостями не возьмешь.
- Что там еще есть у нас? В холодильнике? – сменила я гнев на милость. - Буженина есть? Рулет какой-нибудь мясной?
- Курица копченая, - повеселел Василий, обрадовавшись новой теме разговора.
   На его лице появилась сияющая улыбка, какая бывает у ребенка, которого простили за мелкое хулиганство. Он вскочил и мигом достал из холодильника аппетитную вкусно пахнущую копченость.
   Съев почти всю курицу, запив чаем с коньяком, я едва доползла до дивана. Василий, глядя на меня глазами преданного песика, заботливо раздел и уложил на диван, прикрыв одеялом. Еще бы попробовал забыть, что я очень чувствительная ранимая натура и постоянно мерзну.
    За стенкой послышались звуки музыки. Они вовсе не были громкими, но сам факт, что они появились без моего согласия, меня существенно нервировало.
- Что-то я устал, Солнышко, - тихонько простонал Василий. – Пойду-ка отдохну. Нет, не подумай, что я слабак. Я еще много чего могу. Но надо бы отдохнуть. Завтра ведь на работу чуть свет.
- Только сбегай в соседнюю квартиру и скажи, чтоб прикрутили свой музыкальный ящик, - прервала я его пустую болтовню.
- Так ведь у соседа вроде именины, - попытался возразить муженек.
   Но я посмотрела на него жестким уничтожающим взглядом, и он, точно беспомощный щенок, поджав хвост, поплелся выполнять мое требование.
   А я, прикрыв глаза, подумала, что сейчас самое время помечтать о прекрасном принце. Такой живет в соседнем доме, напротив нашего. Я его, бывает, вижу, когда выхожу погулять со своим олухом царя небесного. Но вот не понятно, почему этот таинственный незнакомец ни разу так и не заинтересовался мной. Хоть бы взгляд какой недвусмысленный послал. Да хоть и двусмысленный. Я бы поняла. К стати, а что это за новая соседка на нашей площадке появилась? Эдакая фифочка! Идет, точно плывет, вечно с улыбочкой. Невинность из себя строит. Знаем мы таких! При виде моего муженька глазки опускает. А он так и таращится на нее. Догадываюсь, что у этой фифы на уме. Только она и не подозревает, какое неуклюжее, нелепое и беспомощное счастьице заполучить норовит. Надо бы мне это все под контролем держать. Сама удивляюсь, откуда у меня столько мужества и сил, что я до сих пор живу с Василием. С этим размазней, неумехой, дуралеем… Я – такая умница, красавица… В общем, не для такой жизни я создана… Не понимаю, как Василию удается руководящую должность в такой известной фирме занимать. Ну, конечно, он там не первая скрипка. Но ведь надежды подает, как говорит его директор. Странно, нелогично.
Сейчас пытаюсь вспомнить, как его друзья – знакомые называют, когда обо мне речь заходит. И при этом улыбаются, похлопывая по плечу. Как же… Там что-то с подошвой связано. Подметка, что ли? Набойка? Надо в энциклопедии посмотреть.

История одного писателя (стихотворение)

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПИСАТЕЛЯ
Он для нее писал романы
В тетрадках толстых от руки.
Она клеймила графоманом,
Мол, нет толковой ни строки.

Он, молча проглотив обиду,
Как завороженный, смотрел
В ее глаза. Не подал виду,
Что больно. С мужеством терпел.

Он собирал в лесу малину,
В садах черешню воровал.
И нес ей полную корзину,
Ее цветами осыпал.

Он целовал ее ладони
И на руках ее носил.
«Ты обо мне, родная, помни», -
Ее он шепотом просил.

Она в мечтах о жизни пышной
Его корила. Для нее
Он бросил институт престижный,
Пошел работать, снял жилье.

Но расставанье было близким.
И после трудового дня
Он на столе нашел записку:
«Прощай и не ищи меня».

Как Мартин Иден, шел он к цели,
Роман свой на листках писал
Всю ночь. Без сна. Часы летели.
А утром на завод бежал.

Он не остыл к своей богине
И сердце с болью замирало,
Когда в блестящем лимузине
Она с супругом проезжала.

Как облака, ложились строки
На небо чистого листа.
Вокруг язвили кривотолки:
«Не сбудется его мечта».

Но вот ворота грез открыты.
Он, как в награду за труды,
Проснулся утром знаменитым
Со странным чувством пустоты.

Весной, прогуливаясь парком,
Ее случайно встретил он,
Теперь – подтянутый и яркий,
Далекий, как волшебный сон.

И со смущенною улыбкой
Она сказала: «Ну, прости!
Все было глупостью, ошибкой.
Теперь нам снова по пути».

Ответил он: «Стихи и проза –
Вся жизнь. А встречи ни к чему».
И он ушел. Она сквозь слезы
Смотрела долго вслед ему.



Несостоявшийся полёт

За окном барабанил дождь. Марина листала страницы сайта знакомств с иностранцами. Пришло письмо от немца по имени Рудольф. «У вас красивое фото», - писал он. – «А главное – необыкновенные глаза. Хотелось бы познакомиться  с вами поближе». Марина оглянулась на сопящую в кроватке трехлетнюю Юлечку. Девочка перевернулась на другой бок и, подложив под щечку кулачек, продолжала спать. Полюбит ли ее этот Рудольф так же, как Марина? Она усыновила малышку полгода назад, перед самым расставанием с Борисом. Теперь Марина и сама не понимала, что ее удерживало в браке с высокомерным, самовлюбленным и нервным мужчиной целых семь лет. Борис по пустякам устраивал скандалы, без причины ревновал и даже поднимал на Марину руку. Но тогда она его еще любила и надеялась, что однажды свершится чудо – Борис исправится, и все у них наладится. Но Борис меняться не собирался. Он начал изменять, а в последнее время практически открыто. «Вся причина в отсутствии детей», - решила Марина, уставшая от безуспешных курсов лечения от бесплодия, бесконечной сдачи анализов и пустых ожиданий. Ее нереализованный материнский инстинкт разгорался с неистовой силой. Она рыдала по ночам в подушку не от того, что Борис без причины ударил по щеке, оставив заметный след, а от того, что видела женщин с колясками. Неужели в ее жизни этого никогда не будет? Она поделилась с мужем идеей взять ребенка из приюта. Борис отреагировал нейтрально, но, как не странно, дал согласие на усыновление. В детском доме Марина с замиранием сердца смотрела на детишек и не знала, на ком остановить выбор. Хотелось усыновить всех. Неожиданно взгляд упал на малышку со светлым курчавыми волосам. У Марины защемило в груди: это ее дочка! И неважно, кто ее родил! Глаза – совсем, как у Марины в детстве, огромные, зеленые, с загнутыми ресницами. «У девочки врожденный порок сердца», - сразу предупредили Марину. – «Ей нужен особый уход». Но Марину сей факт не испугал. Марина будет следить за здоровьем девочки, возить ее в санатории, обеспечит уют и заботу. Так в жизни Марины появился маленький родной человечек, который полюбил ее так же крепко, как и она его. Юлечка Бориса не интересовала, и он делал вид, что совершенно ее не замечает. Супруги окончательно отдалились друг от друга. А когда однажды Борис устроил очередной скандал, во время которого разбил ночник, висящий над детской кроваткой, Марина не выдержала. На следующий же день она подала на развод. Совместное жилье пришлось разменять, и Марина с девочкой поселились в однокомнатной квартире старого пятиэтажного дома, на первом этаже. В квартире было холодно, девочка часто болела. Врачи предупредили: девочке нужен особый уход – даже обычная затянувшаяся простуда может нанести удар слабому маленькому сердечку. Директор фирмы, в которой Марина работала переводчиком немецкого, заставил написать заявление об уходе. «Я все понимаю. Но и вы поймите:  женщине часто приходится делать выбор между ребенком и карьерой. Вы его уже сделали», -  сказал он, протягивая лист бумаги и авторучку. Марина посмотрела на его каменное лицо с холодным взглядом и написала заявление. По дороге домой она едва сдерживала слезы. Через месяц день рождения Юлечки. Оставшихся средств едва хватало на оплату коммунальных услуг и покупку одежды первой необходимости. Об интерактивной кукле – заветной мечте Юлечки приходилось позабыть. Устраиваться в фирму, аналогичную прежней, не имело смысла. Рано или поздно ее так же попросят на выход. Кому нужны чужие дети и проблемы, связанные с ними, в то время, как в делах фирмы бывают свои трудности? Заскочившая к Марине подруга Инна, застала Марину с припухшими от слез глазами. «У Юльки температура 39. Грипп. Врач сказал, нужны дорогие лекарства», - объяснила Марина. – «А у нас остается только на продукты». «Сколько надо?» – спросила Инна и не дождавшись ответа, положила на стол деньги. «Потом отдашь, когда-нибудь», - пресекла она попытки возражения. И посоветовала Марине изменить жизнь. Марина молча выслушала ее и задумалась. Инна всего в жизни добилась сама. В ее владении был салон красоты, умный понимающий с полуслова, преданный муж, сын-отличник учебы, пес-сенбернар – участник международных выставок. К ее мнению стоило прислушаться. Всего этого она добилась не взмахом волшебной палочки, а собственным упорством, трудом и безустанными поисками лучшего. Марине Инна посоветовала искать счастье за морями. «Ты ведь безупречно владеешь немецким», - сказала она, прожевав кусок пирога, приготовленного Мариной. – «Значит, это должен быть немец. Обязательно кто-нибудь из Германии тобой заинтересуется. Ты отлично готовишь, детей любишь, покладистая. А здесь тебе все равно ничего не светит. Того и гляди, снова подберешь из жалости нечто  подобное Борису и будешь мучиться до конца дней. А так у тебя шанс изменить себя, избавиться от прежних стереотипов и ошибок». Не одобрив решения Марины - подумать над советом, Инна побежала к компьютеру, открыла нужный сайт и зарегистрировала подругу, прикрепив к анкете фото.
Утром Марина вспомнила об анкете Рудольфа и погрузилась в размышления. Германия – что-то манящее своей неизведанностью, необычностью и одновременно отпугивающее. Это нечто чужое, холодное, далекое. В Германии - это так далеко от привычных людей,  дорог, деревьев, рек. Да и сможет ли Марина полюбить Рудольфа так же, как хотя бы когда-то Бориса?
Марина сварила для Юлечки кашу, для себя – кофе. Когда она кормила дочку из ложечки, зазвонил мобильный телефон. Инна поинтересовалась результатами регистрации на сайте знакомств и предложила нанять для Юли няню. Марина рассказала о Рудольфе.
- Не вздумай упустить такой шанс! - воскликнула Инна и предложила помочь Марине нанять няню для девочки.
От няни Марина отказалась. Она справится сама. Когда Марина вставала ночью пощупать лобик Юлечки, ей пришла в голову идея: нужно устроиться работать в языковый центр и трудиться по вечерам. Пусть денег будет меньше, чем она зарабатывала в прежней фирме, но они ведь все-таки будут. Кроме того, возможно, директор такого центра не станет возражать, если Марина будет брать малышку с собой. Накормив Юлю, Марина выпила чашечку кофе, открыла сайт с вакансиями и принялась просматривать. Выбрав нужный контакт, тут же позвонила и получила приглашение на собеседование. Одинокая пожилая соседка Матвеевна без раздумий согласилась посидеть с Юлечкой пару часиков.
- Почему вы раньше ко мне не обращались? - спросила она.
Марина пожала плечами:
- Стеснялась.
- Ну что вы! – удивилась Матвеевна. - Я всегда буду рада повозиться с малявочкой. Мои-то дети за границей. А я здесь совсем заброшенная.
Мило улыбающаяся обаятельная директриса языкового центра после проведения тестов предложила Марине выбрать график работы. Убедившись, что график ей подходит, как и оплата за каждый час занятий, Марина облегченно вздохнула.
Жизнь налаживалась. Марина по вечерам вела курсы английского, пока за дочкой присматривала Матвеевна. Однажды в центре появился новый преподаватель, студент университета. Взглянув на него, Марина про себя усмехнулась: «Наверное, не одна девчонка-студентка по нем сохнет». Не у каждого парня имелось такое выгодное сочетание позитивных качеств: красота, спортивное телосложение, ум, галантность. По дороге к метро она услышала, как ее окликнул его голос. Марина обернулась: большие карие глаза смотрели на нее. Она смутилась, как девчонка.
- Нам, оказывается, по пути, - улыбнулся спутник. – Меня зовут Андрей.
- Марина, - она не понимала, для чего ей нужно знать его имя, зачем идти с ним рядом. Между ними пропасть величиной в пять лет! Он для нее совсем мальчишка. А она для него взрослая женщина с ребенком и тяжелым багажом прошлого.
- Может, в кафе по пути зайдем? – предложил Андрей. - Я проголодался. А вы?
- Не знаю, - вяло ответила Марина, стараясь скрыть симпатию к молодому человеку.
Он осторожно взял ее под руку и развернул в сторону кафе. Под напором Марине  пришлось согласиться. За столиком она немного расслабилась и поддерживала беседу с новым знакомым, который ежеминутно становился все ближе и роднее. Прощаясь, Андрей внезапно притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы. Она вырвалась из его объятий и убежала. Сердце бешено колотилось, а на чувствовался след от поцелуя. «Нет, нет! Это нужно прекратить!» - решила Марина. Мальчик немного развлечется и переключится на ровесницу.
Ночью на Марину из недр Интернета смотрело серьезное, но обаятельное лицо Рудольфа. Он оповещал в письме о своем намерении приехать и увезти ее к себе на родину с целью заключения брака.
Через неделю воскресным утром Марина с Юлечкой приехали в аэропорт. Иностранный жених оказался таким, каким себе и представляла Марина: высокий, подтянутый, с залысинами на лбу, не красавец, но чем-то приятный. Он тут же пригласил Марину с дочкой в ресторан и торжественно вручил коробочку с обручальным кольцом. По его словам, не было смысла сомневаться в том, что перед ним мечта всей его жизни – не женщина, а сам Ангел во плоти. Таких, как Марина, не бывает. Она дала согласие на брак. Через несколько дней Рудольф уехал, пообещав вскоре вернуться за нею. Марина оформляла заграничный паспорт, по вечерам, как и прежде, вела уроки немецкого и старалась избегать встречи с Андреем. Он догнал ее на станции метро и буквально вытянул из вагона.
- Марина! Почему ты меня избегаешь? – его глаза, наполненные тоской, вызывали жалость, какую Марина испытала по отношению к Юлечке, едва увидев ее в приюте. – Я переведусь на заочное, устроюсь в престижную фирму. Я усыновлю твоего ребенка и буду любить, как и ты.
- Завтра приезжает Рудольф. Я выхожу замуж и уезжаю, - подавив слезы, произнесла Марина и пошла вдоль перрона, прочь от Андрея, подальше от этого наваждения, от призрачной и манящей любви.
Наступил день отлета в Германию. Марина и Рудольф ожидали посадки на самолет. Юлечка беззаботно лепетала, тормоша интерактивную куклу, подаренную Рудольфом. Неожиданно Марина схватил Юлечку на руки и помчалась с аэродрома. Она не слышала, что кричал Рудольф, ее не интересовала реакция окружающих. Она вместе с дочкой нырнула в такси и поехала домой.
***
Марина шла под руку с Андреем, вдыхая запах хвойного леса. В солидно округлившемся животе женщины пряталось сокровище, готовое вскоре оповестить мир, что она дважды мама.
- Мама! Папа! Купите мне щенка! – закричала Юлька, увидев прогуливавшегося неподалеку путника с собакой.
- Я бы не хотела держать собаку в квартире, - возразила Марина. – В нашем случае это не практично.
Но Андрей нежно погладил ее по плечу и сказал:
- Бывают случаи, когда прагматизм должен уступать место чувствам и безрассудности. Марина улыбнулась.
- Ты прав.